Александр Тамбовцев: «Людей оценивают по их делам, а не званиям»

Воронежская школа вольной борьбы хорошо известна как минимум по всему бывшему Советскому Союзу. На одной шестой части земной суши знают и помнят многих спортсменов из столицы Черноземья, которые выиграли немало престижных трофеев, воспитавших их наставников, обслуживавших крупные соревнования судей.
Однако среди многих славных имен одно, несомненно, стоит особняком. Речь об Александре Тамбовцеве – единственном нашем «вольнике», которому удалось дважды выиграть «золото» союзного чемпионата и стать призером мирового, выступить на Олимпиаде и удостоиться звания заслуженного мастера спорта.
В нашей беседе мы, естественно, вспомнили и многие турниры с его участием – зачастую триумфальные, но порой и «скомканные» серьезными травмами, и связанные с ними любопытные моменты. Но разговор Александр начал с размышлений о нынешнем положении дел в оте­чественном спорте и родной для него вольной борьбе – в частности, поделился своим видением многочисленных проблем и возможных путей их решения.

«В спорте должны работать профи»
– В мае я побывал на чемпионате России по вольной борьбе в Питере. Среди двух сотен участников – десяток русских, остальные – кавказцы. Да, в Северной Осетии, Чечне, Дагестане борьба – национальный вид спорта, религия. И хорошо, что это так. Но почему другие регионы отдали свои позиции? Неужели в России, кроме кавказских республик, не осталось сильных ребят? Надо разбираться на местах, обсуждать, что происходит.
– И в чем вы видите основную проблему?
– В неправильной политике. Начинают мальчишки заниматься, достигают определенных результатов, завоевывают медали на юношеских первенствах. Но чемпионом страны становится лишь кто-то один. И только при серьезной поддержке.
Был у нас техничный, думающий Леша Воронин, который мог выиграть это звание в тяжелом весе. За годы тренировок прошел все весовые категории, выиграл молодежные первенства и России, и Европы. Но потом остро обозначился вопрос финансирования, дальнейших перспектив в родном городе, и парня начало «ломать». В итоге Алексей уехал в Канаду, потом еще куда-то. Сейчас бросил выступать, работает тренером в Калининграде. А ему всего 28 лет!
К чему я это рассказываю? Хорошие, перспективные ребята, не видя заинтересованности властей, не чувствуя их внимания, задумываются: «Зачем это надо?» Спорт – не прогулка, а синяки, ссадины, выступления с порванными связками. Это как война. И не всем дано преодолеть ее трудности. Я считал соревнования удачными, если они проходили без травм, что редко случалось. Никуда от этого не денешься!
Идем дальше. Главное в той же борьбе – внутренняя конкуренция. И потому необходимо объединять сильных ребят. Если в группе есть один лидер, который «ломает» всех, он сам расти не будет. В каждом весе нужны несколько способных парней. Почему я в свое время добился каких-то успехов? В советское время нас, динамовцев, постоянно отправляли на сборы. В 16 лет меня, пусть и в качестве «мешка», подключали уже к сборной СССР.
– Получается, это было перед московской Олимпиадой?
– Да, сборная как раз готовилась к Играм. Все великие «вольники» по сто раз меня на ковер бросали, но я-то рядом с ними учился! Приемы тренер показать может, но овладеешь ты ими, когда продемонстрируешь в схватке с борцом, который сильнее тебя.
Раз уж заговорили о важности внимания властей, то приведу такой пример. В 1980-м у нас были три сильных «полутяжа»: россиянин Иван Ярыгин, грузин Леван Тедиашвили и украинец Илья Мате. Так вот, представители компартий трех республик приезжали смотреть их прикидочные схватки и определяли, кому выступать на Играх. Всех одолел Мате, он и боролся в Москве. А ведь и Ярыгин, и Тедиашвили были уже двукратными олимпийскими чемпионами.
О чем хочется еще сказать. В 1990-е многое в России было разрушено, но за прошедшее время страна немало изменилась. Однако в спорте многое осталось по-прежнему. Заканчивает человек карьеру, и что дальше? У нас не востребованы многие профессионалы, которые прошли трудный путь от самых низов. А они должны быть рядом с действующими атлетами, федерациями. Таких людей, их опыт, авторитет, необходимо использовать. И не только на тренерском поприще.
– Если возвращаться к Кавказу, то там прославленные борцы без серьезных должностей не остаются, не так ли?
– Совершенно верно! Махарбек Хадарцев – депутат Гос. Думы, Сослан Андиев – осетинского парламента, Сагид Муртазалиев возглавляет дагестанское отделение Пенсионного фонда. Их назначают на высокие посты, чтобы молодежь видела достойные примеры, понимала, что не зря люди пахали.
В спорте должны работать профи, а не чиновники, которые боятся потерять свои кресла. У нас 20 лет все держится на каком-то мизерном сохранении. В различных видах спорта многое существует только потому, что люди, закончившие карьеру, приводят в секции своих детей, помогают проводить турниры, скидываются на поездки на соревнования.
«Роль тренера переоценить сложно»
– Но если брать наш регион, то, допустим, в строительство спорткомплексов сейчас вкладываются немалые средства.
– Согласен. В сельских районах возводятся объекты, каких нет и в областном центре. Однако возникает вопрос: где там взять тренеров? Молодежь-то не идет в наставники. Тем более никто не поедет из Воронежа в село. Хорошим подспорьем стало бы появление интернатов по различным видам, которые охватят регион. В глубинке очень много одаренных детей. А завершит парень карьеру, пройдя хорошую школу, вернется на малую родину, вот и приглашайте его на работу в новый комплекс.
За счет интернатов и свой уровень можно поднять. Здесь уже не надо везти ребят на сборы, что действительно дорого: приглашай сильных спортсменов к себе, проводи совместные занятия. А начинать, конечно, надо со спецклассов, где дети будут и тренироваться, и учиться. Об этом недавно и Владимир Путин заявил. Они огромных затрат не требуют, главное – ребятишек, пока они в школе, нормально покормить пару раз.
– Молодежь, окончив институт физкультуры, не хочет тренировать детей исключительно из финансовых соображений?
– Прежде всего, из-за этого: нельзя платить начинающим тренерам 5000 руб. А без молодых наставников не обойтись. Новое поколение – это новая энергия, какая-то подпитка. Ветераны ведь успокаиваются со временем, где-то «перегорают». Понятно, что до последнего будут работать заслуженные Владимир Скуднев и Владимир Федюкин, но специалистов их уровня, при всем уважении к другим ребятам, больше нет.
Роль тренера переоценить сложно. Для меня мой наставник Сергей Горожанкин вторым отцом был. Я же в семье жил два месяца в году, а так – сборы, соревнования. Конечно, Бог дал Сергею Ивановичу талант педагога, тренера. Но нельзя забывать, что тогда в спорте была выстроена целая система, и он в нее удачно вписался.
Нам помогали поступать в вузы, ребят, уходивших из «Динамо», устраивали в «пожарку», в милицию. Но, таково было условие, они продолжали тренироваться с молодежью. Горожанкин мог пойти к генералу и попросить, чтобы борцов, когда необходимо, освобождали от работы.
Решали и вопрос с армией. Мы проходили карантин в части на Минской, а потом командировались на сборы, соревнования. Бездельниками не были, ведь стояла задача тренироваться и давать результат. За ту же часть выступали по самбо, дзюдо… Все вопросы можно решать. Не такие уж большие средства на это нужны, учитывая, сколько их у нас тратится просто бездарно.
– Может, беда в том, что во многих регионах «спортивные» деньги уходят в основном на профессиональные клубы по игровым видам?
– Я согласен с тем, что нужны приоритеты. Но не надо забывать, скажем, и о том, что такое единоборства. Любой мужчина должен пройти секцию борьбы, бокса и так далее. Ему ведь служить в армии, потом – свою семью защищать. Мы ведь учились бороться не только на ковре, но и в жизни.
Второй момент: откуда черпать кадры спецслужбам? Мне непонятно, почему сейчас они безучастны к спорту. В «Динамо» закрыли секцию вольной борьбы, которая перешла в СДЮСШОР-33. И теперь школа платит динамовцам за аренду зала. А дети все это видят, понимают, их не обманешь. Как и тренеров, которые нередко теряют веру в лучшее. Здорово, что у нас есть областная федерация борьбы во главе с Андреем Зениным, СК «Звездный», где проводятся турниры, на которые народ со всей страны приезжает, но, чтобы выйти на прежний уровень, надо еще многое сделать.
«Без техники борьба неинтересна»
– Здесь, пожалуй, не обойтись без действенных государственных программ?
– Конечно. И вновь сожалею, что власть зачастую смотрит на все со стороны. А спорт – социальная сфера. Материальных дивидендов он не приносит, но ведь это – здоровье нации, ее престиж. Были же в Союзе нормы ГТО, группы здоровья, все секции работали бесплатно. Существовал ряд спортобществ – «Буревестник», «Колос», «Зенит», «Трудовые резервы» и так далее. А это – серьезные базы. Сейчас все что можно отдали в аренду, никто ни за чем не следит. Общества убрали в сторону, а ничего нового не создали.
В школах уроки физкультуры проводятся на первобытном уровне. В ВГУ, где я преподаю, 40 процентов детей приходят больными. Из-за компьютерной зависимости у многих проблемы со зрением. Одни освобождены от физподготовки, другие в спецгруппы ходят. Какое-то понятие о занятиях спортом один из десяти студентов имеет.
Во времена Союза мы по домам не сидели, играли во дворе. И обязательно все занимались в какой-то секции. Сейчас все кричат: «Китай! Китай!» А что там сделали? Переняли советскую систему подготовки и теперь с огромным отрывом выигрывают Олимпиады. На одном таланте спорт не строится, настоящий мастер может вырасти только там, где есть условия, хороший коллектив.
– Только у нас «сверху» требуют результаты уже чуть ли не от малышей…
– И это неправильно. Я понимаю руководителей, им нужны медали, зачетные очки. Но, чтобы результат пришел, нужно время. Мы в юности много работали над технической базой. Получили серьезнейший опыт, ведь национальных школ борьбы было немало. У каждой – свой стиль. Все это и вошло в технику вольной борьбы. Что в итоге? Вот пример. Тедиашвили, борец от Бога, в 1973-м стал в Тегеране чемпионом мира. Обратились к нему за помощью наши самбисты: заболел спортсмен его весовой категории. Объяснили Левану правила, приемы, и он выиграл «золото». Всех конкурентов раскидал!
– Вашим главным «оружием» тоже ведь являлась техника?
– Выдающимся борцом я не был, хотя данные, конечно, имелись. А главные слагаемые успехов – личный пример тренера и как раз работа над техникой. Без нее борьба не может быть интересной. По мне, лучше пусть мальчик проиграет, но попытается проводить приемы. Тогда и тренер увидит, каковы ошибки, над чем работать. Соревнования ведь – такой же учебный процесс.
– А как относитесь к появлению множества новых единоборств?
– Не очень хорошо. Мне кто-то хвалится, что стал победителем первенства континента по какой-то разновидности, грубо говоря, каратэ. А выясняется, что в его весе два человека со всей Европы выступают. Какую пользу приносят такие медали? Все эти непонятные разветвления наносят только ущерб. Ведь приоритет должен отдаваться олимпийским видам – массовым, популярным. Только они престижны.
Тревожно, что в Лондоне-2012 первым стал лишь один российский «вольник». Значит, не только под Кавказ надо подстраиваться. Там свои междоусобицы, и многие ребята уезжают выступать за другие государства. Скажем, Азербайджан поднялся потому, что «подтянул» дагестанцев. Создалась конкуренция, начали свои борцы расти. Наш пример – уехавший в Белоруссию Дима Горбунов. Мы понимаем, что выиграть чемпионат России ему практически невозможно. А в Минске у парня есть шанс.
«Шульц меня «усыпил»
– Александр, как же вам удалось при высочайшей конкуренции в 21 год выиграть в 1985-м в Якутске чемпионат СССР?
– Я только победил на молодежном Кубке мира и едва ли не первый раз поехал с мужиками бороться. В моем весе до 82 кг были Юра Воробьев, Володя Модосян, Лукман Жабраилов – чемпионы мира разных лет. А тут какой-то пацан из Воронежа... Они со мной, еще психологически «сырым», пошли в борьбу. Ну а я за счет отличной технической подготовки и выиграл. В финале Модосяна «разбил», все в шоке были! «Советский спорт» написал: приехал никому не известный воронежец и стал чемпионом.
– Выиграв Союз, вы отправились на мировой чемпионат в Будапешт и вернулись с «бронзой». Какие воспоминания остались о том турнире?
– Основным моим соперником был американец Марк Шульц. Физически сильный, чувствительный от природы борец, он меня «усыпил», а мне надо было «работать» с ним с самого начала. Первый период закончили по нулям: Шульц осторожничал, ну и я боялся допустить ошибку. А во втором – уступил 1:2 из-за нехватки опыта. Потом легко выиграл схватку за «бронзу». Третье место у нас успехом не считалось. Но я новичком был, и потому наставник сборной Ярыгин сказал: «Все нормально!»
– Что помешало через год снова попасть на «мир»?
– Травма. Чемпионат СССР проходил в Орджоникидзе. Я уверенно выиграл несколько поединков, оставалось провести еще два. Но в процессе схватки с Лешей Сафроновым, ныне – гендиректором ОАО «Роснефть-Кубаньнефтепродукт» и президентом Краснодарской федерации вольной борьбы, мне вдруг обожгло ногу. Колено опухло, кровь под кожу ударила. Тренер посмотрел: «Снимайся!» Отправили меня в больницу, оказалось, разорвал сухожилие.
– Следующий, домашний чемпионат Союза тоже ведь не принес вам успеха?
– Вновь травма помешала. Ажиотаж особенный тогда был. У нас крупных турниров не проводили, а тут – чемпионат СССР. И в первой же схватке я, выполняя прием, головой в ковер во­ткнулся. Два шейных позвонка выскочили – не вздохнуть, не выдохнуть. А выступаю-то дома, сниматься стыдно. Я понимал: еще раз так воткнусь – худо будет. Но провел еще шесть схваток, лишь Лукману Жабраилову 1:2 уступил, хотя мог выиграть. За «бронзу» не боролся: тренер сказал, что хватит с огнем играть. Потом – месяц лечения.
– Но в олимпийском, 1988-м, вам вновь удалось стать сильнейшим «вольником» страны. Давайте вспомним тот чемпионат в Красноярске.



– Я не только «золото» завоевал, но и приз «За лучшую технику» получил. В финале выиграл 11:1 у Лукмана Жабраилова – будущего чемпиона мира и призера Олимпиады. За шесть минут весь арсенал приемов продемонстрировал. У меня вообще в тот год «пруха» пошла. Выиграл Кубок мира, сильный международный турнир в Тбилиси. Но в самый нужный момент удача отвернулась.
– Имеете в виду выступление на Олимпиаде?
– Да. Не хочется в подробностях вспоминать то, что произошло в Сеуле. Занял четвертое место – вот и все. Скажу лишь, что в схватке с турком Генчалпом возник очень спорный момент. В дальнейшем все могло сложиться иначе, но он все-таки серьезно повлиял на итоговый результат.
– По большому счету, ваша карьера на том и закончилась?
– В принципе, да. Мне еще два года платили стипендию, в 1989-м я выступал за «Динамо» на Кубке СССР. Но надлом произошел. Надолго меня Олимпиада из колеи выбила. Как-то приснилось, что снова выступаю на Играх и завоевываю «золото».
– Вам довелось бороться не только на чемпионатах СССР и мира, но и на многих международных турнирах. Вспомните самые яркие?
– Их немало было. Выигрывал турнир Данко Колова в Болгарии, где всегда хватало сильных борцов. За лучшую технику вручали «Золотой пояс», и он постоянно местным доставался. Болгары ждали, что их мировой призер Александр Нанев в финале победит, а я его растрепал просто – 7:1. Ну и со злости организаторы «Золотой пояс» мне отдали. (смеется.) Хорошо запомнился турнир на призы Александра Медведя в Минске в 1984-м. Я еще по мужикам и не боролся, но превзошел в финале трехкратного чемпиона мира болгарина Эфраима Камберова.
«Русских любили везде»
– За границей вы побывали еще во времена, когда подавляющее большинство советских граждан имели смутное представление о жизни за «железным занавесом». Каковы были впечатления?
– Первая поездка – в 1984-м, на молодежный Кубок мира в Канаду. В Москве прошли инструктаж в КГБ: как себя вести, что говорить. Канадцы нас поселили в общежитие колледжа, которое оказалось круче наших лучших гостиниц. Очень мне эта страна понравилась – и люди, и то, как нас приняли. Русских везде любили. Может, и потому, что мало знали о нас. У канадцев на карте мира СССР был вообще обозначен большим белым пятном.
США запомнились чистотой, порядком, тишиной. Вот, правда, во Францию я попал во время мусульманских беспорядков. Мы в одном из городов, километров в 500 от Парижа, боролись. После турнира нас, побитых, в ссадинах, остановила на улице полиция. Пришлось документы предъявлять. Если в целом, то в СССР рассказывали о безработице и прочих ужасах Запада, но ничего страшного мы не увидели. Наоборот, за границей удивлялись, почему русские такие хмурые.
– Перед поездками в Америку чиновники вас особенно «накачивали»? Все-таки вы отправлялись на территорию идеологического врага.
– Конечно. Но речь не об идеологии шла. Нам напоминали, что честь родины защищаем, не имеем права проигрывать. Да мы об этом и не забывали.
– Ну и куратора из органов, разу­меется, к команде приставляли?
– Да, представляли его как «второго тренера». С нами в Штаты ездил известный ныне спортивный комментатор. Мы с ним общий язык нашли, и он нас не «душил». Хотя мог про любого такое написать… Ну и сами «секли» за ним. Раз пару часов товарищ из номера не выходит, наверное, что-то строчит, и надо быстро какой-то подарочек ему сообразить.
– Подшучивали над ним? Или не рисковали?
– Было дело. Мы ведь в Америке участвовали еще и в матчевых встречах США – СССР. В 1986-м повели нас в Портленде на фильм «Взвод». Завтра бороться, все мысли о предстоящей схватке. Сидим в кинотеатре, вокруг – простые американцы. Мы смотрим, титры читаем. А потом подходит ко мне репортер с камерой: «Александр, вы посмотрели картину «Взвод». По-вашему, то, что творили американцы во Вьетнаме, и то, что происходит в Афганистане при участии советских войск, это – не одно и то же?» Я в шоке: сейчас ляпну что-нибудь, и больше из Союза не выеду. Вижу – идет наш «тренер», и говорю журналисту, что на его вопрос подробно ответит товарищ такой-то. Деваться некуда, подходит «наставничек», начинает разглагольствовать, а сам на меня так и косится. (Смеется.)
– Случались, думаю, и другие любопытные ситуации?
– В 1988-м выиграл я Кубок мира в Толедо. Сижу довольный, отдыхаю. Подошла ко мне за автографом американка, а я ей крестик поставил: мол, писать не умею. Она: «А ты откуда?» Ответил, что из тайги, сибиряк, на медведей охочусь… В общем, как понесло меня! Народ столпился, я прикалываюсь, а они все за чистую монету принимают. Мне все смешнее, завелся: школ нет, электричества в домах – тоже. Гляжу, «тренер» наш через толпу пробирается. Я дамочке: «Давай быстрее программку!» Расписался, а у нее глаза на лоб: «Так ты пошутил?!» Тут-то все попадали!
– Раз уж вспомнили матчи США – СССР, расскажите о них подробнее.
– Ажиотаж создавался сума­сшедший. Американцы делали шоу, деньги зарабатывали. В США вольная борьба очень популярна. Стадионы в Миннесоте, Портленде, Анкоридже огромное количество народа собирали. Эти матчи тяжелее Кубка мира были. Титулованный бакинец Хазар Исаев ни одной схватки в США не выиграл – «сгорел» просто. Американцам я ни разу не уступил, но тяжко было: прилетели, на следующий день поборолись – и в другой город. Хозяева на каждый из четырех матчей новый состав выставляли. А мы одним и тем же выступали, и они нас изучали «от и до».
– В экзотических странах бывали?
– Тут вспоминается КНДР времен Ким Ир Сена. Мы месяц с корейцами тренировались в Пхеньяне. Это, конечно, такой ужас, что Сталин отдыхает! Все как на подбор: в белых рубашках со значком вождя и синих брюках – другой одежды нет. В магазинах – только советская техника 1960-х годов. Очень поразил Дворец Ким Ир Сена: такого великолепия нигде не видел. И природа в Северной Корее шикарная! А люди там жили, конечно, очень бедно. Как-то вечером вышел из гостиницы, смотрю, под фонарем сидят где-то 20 детей. Оказалось, уроки учат. Русских корейцы уважали. Когда мы приехали и шли по улице, мимо местные пионеры колонной проходили. Так воспитатель им что-то сказал, они остановились и поклонились нам.
«Делай все по совести»
– Чем, если не секрет, занялись по окончании карьеры?
– Прежде всего, скажу, что в 1990-е все равно надо было что-то менять, начинать с нуля. Через год после Олимпиады женился, а семья – это большая ответственность, так и должно быть. Нас ведь женщины любят не только за красивые слова. Надо зарабатывать, обеспечивать близких.
Когда бороться закончил, «Динамо» оказался не нужен. Но обид нет. Я себя нашел – и коммерцией занимался, и в Москву, было дело, уезжал. Рад, что по жизни у меня много хороших приятелей. Никого не предавал, при этом всегда говорил то, что думаю. Куда бы тебя жизнь ни кинула, делай все по совести. Да и не слишком много человеку надо – так нас воспитывали. Страшно, что теперь молодежь часто рассуждает: «бабки» есть – все у тебя будет.
– Ожидали, что в 2011 году, через столько лет после того, как борцовки на гвоздь повесили, станете заслуженным мастером спорта?
– Можно было и раньше, но я такой цели не преследовал. Зачем?! Кому надо, тот знает: чего я добился, что за человек. А все эти «пиары» не люблю. Дело-то не в званиях. Хотя многие сегодня стремятся получить их любой ценой – для собственной раскрутки.
Я спортсменов хорошо знаю. Коробит, когда первый раз слышу фамилию какого-то деятеля, а он, оказывается, «заслуженный». Людей оценивают по реальным делам, а не званиям. Приветствовать и поощрять надо тех, кто работает на развитие общества, но не ради личной выгоды. Вообще, мне в жизни ничего просто так не давалось, и это даже хорошо.
Если же говорить о спортивной мечте, то хочется увидеть в Воронеже Дворец единоборств. Хотя бы место под него дали, а мы готовы бегать, искать спонсоров. Было бы здорово иметь комплекс с вместительной трибуной, отдельными залами для вольной, греко-римской борьбы, бокса. Такая арена, поверьте, тысячи людей объединит.